Очерк “Переход через границу” рассказывает о жизни в
концентрационном лагере Тон-Ни в Хыннаме. Он был
опубликован в Сеуле. Его автор, Ин-Хо Ким, был лагерным
заключенным, которому удалось выжить и спастись.
Будучи написанным человеком, не являющимся членом
Церкви Объединения, он является подтверждением рассказа 
преп. Муна о событиях, пережитых им в тюрьме.

Среди заключенных был один человек, выделяющийся своими необычными качествами. Это был Мун Сон Мён. Мы возвращались с работы смертельно уставшие; некоторые опирались на других или на стену, а он всегда сидел прямо, за исключением нескольких часов сна. Он был настолько примерным заключенным, что даже фанатичные коммунисты-тюремщики уважали его. Это происходило потому, что он работал прилежно и на совесть, не нарушая тюремных законов, и даже без перерывов на отдых в отличие от остальных. Он был в хорошей физической форме. Во время работы мы часто советовали ему подумать о своем здоровье и не принимать все близко к сердцу, а он всегда отвечал нам: “Если я буду работать чуть больше и чуть усерднее, разве это не облегчит бремя моих собратьев?”

Его приговорили к тюремному заключению по обвинению в реакционизме и вынесли соответствующий приговор.

В то время простым людям было сложно разобраться в многообразии христианских деноминаций, которые постоянно ссорились между собой. Он же искренне верил в то, что они должны объединиться. Он начал развивать движение “домашняя церковь”, настаивая, что истинная вера должна начинаться с семьи. Он проповедовал, что, даже не посещая воскресной службы, каждый может стать хорошим христианином, пока он искренне молится и ежедневно раскаивается в своих проступках.

Воодушевляющие и убедительные проповеди г-на Муна вскоре начали привлекать множество последователей. Это вызывало растущую зависть в основных христианских церквах, и они организовали против него заговор. Движению г-на Муна было нанесено оскорбление, оно было названо ересью. Это осуждение ограниченных людей сыграло на руку коммунистам, которые проводили политику, направленную на уничтожение всех религий. Вскоре во время одного из собраний он был арестован и приговорен к трем годам лишения свободы как виновный в “нарушении общественного порядка”.

Он всегда сохранял полное спокойствие и работал прилежно, ни разу не пожаловавшись. Что касается работы, никто не мог сравниться с ним в силе и энтузиазме.

Я заметил одну любопытную деталь: он никогда не мылся. Ежедневно по окончании работы на фабрике удобрений нам разрешалось мыться в сточных водах фабрики, но он просто проходил мимо. Несмотря на то что вода была очень грязная и практически непригодная к использованию, все мы мылись после работы, потому что наша кожа была невыносимо липкой из-за покрывавшей нас смеси удобрений, пыли, грязи и пота.

Однажды я понял, как он поддерживает свою чистоту. Это было ночью, мне нужно было пойти в уборную. В камере было очень темно. Я тихо сидел и ждал, пока мои глаза привыкнут к темноте, и увидел его сидящим в тускло освещенном углу. “Ким? Ты рано проснулся”, — сказал он, открывая глаза. Мне показалось, что он молился. “Я думаю, ты просыпаешься так рано каждый день, — сказал я и спросил: — Ты что, не устаешь?” “Все в порядке, — ответил он. — Я привык к этому, и мое тело начнет зудеть, если я попытаюсь спать подольше”. Вернувшись из уборной, я увидел его без рубахи, он мылся сырым полотенцем, которое обмакивал в холодную воду. “Мун, тебе не холодно? — спросил я. — Я боюсь, что ты можешь простудиться...” “По крайней мере я должен делать это, если не моюсь на фабрике, — ответил он. — Так я могу выжить”. Позже я понял, что вместо того, чтобы использовать загрязненную и практически непригодную к употреблению воду с фабрики, он сохранял свою питьевую воду. В ней он смачивал полотенце и каждый день до рассвета мылся таким образом.

Он просыпался, молился, мылся холодным мокрым полотенцем и опять молился. Затем он завтракал и шел на работу. Он отличался неукротимой силой тела и духа. Это достаточно редкое явление, чтобы человек, стоящий на пороге смерти, продолжать уделять пристальное внимание своему здоровью. Но то, что он жертвовал двумя часами самого драгоценного времени — сна, чтобы соблюсти свои религиозные ритуалы, казалось мне просто невероятным.

По лагерю ходили странные слухи, в которые все верили. Говорили, что Мун Сон Мён обладает сверхъестественной силой. Фанатичные охранники-коммунисты, без всякой на то причины, создавали особые сложности тем, кто был осужден как реакционер или нарушитель общественного порядка. Но для г-на Муна они сделали исключение. Я думаю, что это происходило потому, что он всегда работал на совесть и никогда не нарушал никаких правил. Но, по слухам, коммунисты не смели плохо обращаться с ним, поскольку верили, что он обладает сверхъестественной силой. Говорили, что если кто-нибудь несправедливо отнесется к нему, то ночью старик Сан-силлён (в корейском фольклоре страшный дух — хранитель, живущий в горах) явится ему в снах и предупредит его. Если этот человек опять несправедливо отнесется к нему, тогда он и на следующую ночь вернется в его сны и накажет его. Поэтому даже самые жестокие охранники не осмеливались причинить вреда господину Муну.

Что еще более изумительно, говорили, что Мун Сон Мён знает содержание снов. Он подходил к охраннику, который побеспокоил его за день до этого, и интересовался в деталях, что тому приснилось, чтобы подтвердить это, как будто это приснилось ему самому. Это было действительно что-то невероятное! До сих пор Мун Сон Мён не упоминал ни об одном из этих слухов. В любом случае, я сам видел, как новый охранник, который в течение нескольких дней относился к нему плохо, неожиданно изменил свое отношение. Я верю, что эти слухи имели под собой какую-то почву, поэтому пересказываю их.

Я ни член Церкви Объединения, ни христианин, не был им в прошлом, не являюсь и в настоящем, но я подмечал все это для себя самого. Хотя годы проходят своей чередой, я не могу забыть то впечатление, которое г-н Мун произвел на меня. Он был человеком, обладающим даром предвидения, и человеком принципов, — тем, кто всегда был верен своему слову.

О! Сейчас я припоминаю одно обещание, которое он не сдержал. Эта история связана с поджаренной рисовой мукой, которую мне приносила моя мать. Она уже привыкла посылать мне достаточное количество муки, чтобы я мог поделиться с другими заключенными. Господин Мун сказал, что расплатится со мной одной свиньей за каждую миску муки. По моим грубым подсчетам, если я припомню, сколько муки разделил с ним, я думаю, что должен получить более 100 свиней. До сего дня он мне не отдал и фунта свинины. Я полагаю, что это можно назвать наглядным примером того, как он не сдержал своего слова!

Здесь я должен пояснить читателям, которые, возможно, не поняли, в чем тут дело. В то время среди заключенных была присказка: горошина в тюрьме равноценна на свободе свинье. Это остроумное выражение описывало действительное положение вещей в лагере. Вот и представьте, если горошина в тюрьме стоила одной свиньи, тогда скольким равна миска рисовой муки? Очень большому числу! Другими словами, доброе сердце людей, способных поделиться едой, ценили более всего остального.

С тех пор как мы освободились из Хыннама, я долгое время ничего не слышал о г-не Муне. Но как бы ни сложилась его жизнь после этого, тот простой факт, что он и я смогли выжить и спастись из этого настоящего ада, уже само по себе великое благословение Небес.